Рука Оберона - Страница 26

— Тебя что-то беспокоит, — заметил он. — Наверное, нам следует сперва обсудить это.

— Ладно, — согласился я. — Давай.

Я повернулся и посмотрел на картину на стене рядом с дверью. Это было довольно мрачное изображение маслом колодца в Мирате и двух человек, стоявших поблизости, беседуя между собой.

— У тебя характерный стиль, — заметил я.

— Во всем.

— Ты украл у меня следующую фразу, — возмутился я и достал Карту Мартина, передав ее ему.

Когда он изучал ее, лицо его оставалось лишенным выражения. Он кинул на меня один короткий оценивающий взгляд искоса, а затем кивнул.

— Не могу отрицать свою руку.

— Твоя рука нанесла не только рисунок на Карту, не так ли?

— Где ты нашел ее? — спросил он.

— Прямо там, где ты ее оставил, в сердце всего, в настоящем Амбере.

— Так… — произнес он.

Бранд поднялся с кресла и возвратился к окну, держа Карту так, чтобы изучить ее при лучшем освещении.

— Так, — повторил он, — значит, ты знаешь больше, чем я предполагал. Как ты узнал о первозданном Лабиринте?

Я покачал головой:

— Вначале ответь на мой вопрос. Ты ударил ножом Мартина?

Он снова повернулся ко мне, внимательно поглядел, затем резко кивнул. Глаза его продолжали рыскать по моему лицу.

— Почему? — спросил я.

— Кто-то же должен был, — объяснил он, — открыть путь нужным нам силам. Мы тянули жребий.

— И ты выиграл?

— Выиграл, проиграл…

Он пожал плечами:

— Какое это теперь имеет значение? Все вышло не так, как мы намечали. Я теперь иной человек, чем тогда.

— Ты убил его?

— Что?

— Мартина, сына Рэндома. Он умер в результате нанесенной тобой раны?

Он вскинул руки ладонями вверх:

— Не знаю. Если он не умер, то не потому, что я не пытался убить его. Больше тебе рассказывать не нужно. Ты обнаружил виновную сторону. А теперь, когда ты нашел, что ты собираешься предпринять?

Я покачал головой:

— Я? Ничего. При всем, что я знаю, паренек может быть еще жив.

— Тогда давай перейдем к делам более важным. Давно ли ты знаешь о существовании истинного Лабиринта?

— Достаточно давно. О его происхождении, о его функциях, воздействии на него королевской крови Амбера — достаточно давно. Я, однако, не видел никакой выгоды в повреждении ткани существования, так что я ничего не предпринимал долгое время. Пока я недавно не поговорил с тобой, мне даже в голову не приходило, что черная дорога может быть связана с такой глупостью. Когда я отправился проверить Лабиринт, то нашел Карту Мартина и все остальное.

— Я и не знал, что ты был знаком с Мартином?

— Я его и в глаза не видел.

— Тогда как же ты узнал, что на Карте изображен он?

— Я был там не один.

— Кто же с тобой был?

Я улыбнулся:

— Нет, Бранд, теперь твоя очередь. Когда мы с тобой в последний раз беседовали, ты рассказал мне, что враги Амбера спешили сюда от самого Двора Хаоса, что они получили доступ в королевство, из-за чего-то сделанного в прошлом тобой, Фионой и Блейзом, когда вы были еще единодушны. И все же Бенедикт следил за черной дорогой, а я только что смотрел на Двор Хаоса. Там нет никакого нового накопления сил, никакого движения к нам по черной дороге. Я знаю, что время в том месте течет иначе. У них было больше чем достаточно времени для подготовки нового нападения. Я хочу знать, что их сдерживает. Почему они не двигаются? Чего они ждут, Бранд?

— Все вы приписываете мне больше знаний, чем я имею.

— Не думаю. Ты — местный эксперт по этому вопросу. Ты имел с ними дело. Эта Карта — доказательство того, что ты многого не договаривал. Не выкручивайся, говори прямо.

— У Двора… — произнес он. — Ты немало потрудился. Эрик был дурак, что не убил тебя сразу же, если он знал, что ты знаешь об этом.

— Эрик был дурак, — признал я. — Ты — нет. А теперь, говори!

— Но я дурак, — возразил он, — и притом сентиментальный. Ты помнишь день последнего спора здесь, в Амбере?

— Немного.

— Я сидел на краю постели. Ты стоял у моего письменного стола. Когда ты повернулся и направился к двери, я решил убить тебя. Я сунул руку под кровать, где хранил взведенный арбалет, и готов был поднять его, когда осознал нечто, остановившее меня.

Он помолчал.

— И что же это было? — заинтересовался я.

— Посмотри там, у двери.

Я взглянул и не увидел ничего особенного. Я начал уже покачивать головой, и тут он добавил:

— На полу.

Тогда я понял, что это было: красно-коричнево-оливково-зеленый, с маленьким геометрическим рисунком коврик.

Он кивнул:

— Ты стоял на моем любимом коврике. Я не захотел пачкать его кровью. После мой гнев прошел. Так что я тоже жертва эмоций и обстоятельств.

— Замечательная история… — начал было я.

— Но теперь ты хочешь, чтобы я перестал вилять. Я, однако, не вилял. Я попытаюсь тебе доказать это. Все мы живы благодаря терпимости друг друга и иногда счастливому случаю. Я собираюсь предложить забыть на время эту терпимость и ликвидировать возможные случайности в паре очень важных дел. Вначале, однако, в ответ на твой вопрос, хотя я не знаю наверняка, что их удерживает, я могу рискнуть сделать одну очень хорошую догадку. Блейз собрал очень крупные ударные силы для атаки на Амбер. Они, однако, будут совсем иного масштаба, чем те, с которыми ему содействовал ты. Видишь ли, он рассчитывает, что память о той прошлой атаке обусловит ответ на эту. Ей, вероятно, будут также предшествовать попытки убить Бенедикта и тебя самого. Однако, все это дело будет только маневром. Я думаю, что Фиона связалась с Двором Хаоса — может, даже прямо сейчас там находится — и подготовила их к настоящей атаке, которой можно ожидать после отвлекающего удара Блейза. Следовательно…